Библиотека

Первому художнику-передвижнику Г. Г. Мясоедову удалось собрать самых выдающихся живописцев, графиков, скульпторов своего времени. И это могучее объединение во второй половине XIX века определило направление и пути развития русского изобразительного искусства. В данной статье автор на основе писем, документов, воспоминаний современников показывает те сложности, с которыми пришлось толкнуться Г. Г. Мясоедову на пути создания Товарищества. В статье отдаётся должное Г. Г. Мясоедову, как инициатору и организатору Товарищества передвижных художе-ственных выставок.
Ключевые слова: Первый передвижник, Товарищество передвижных ху-дожественных выставок, Г.Г. Мясоедов, отношения с коллегами, лидер могучего объединения, письма современников, воспоминания.

29 ноября 1871 года в Санкт-Петербурге, в здании Императорской Академии художеств открылась Первая Передвижная выставка русского изобразительного искусства. И хотя петербуржцев художественными выставками трудно удивить, открытия этой ждали с нетерпением. Свои картины показывало новое объединение – Товарищество передвижных художественных выставок. «Петербургские ведомости» напечатали письмо членов нового объединения – профессоров Н.Н. Ге и М.К. Клодта, а также академика И.Н. Крамского. В письме разъяснялось, что цель передвижного показа картин - дать жителям провинций не только познакомиться с русским искусством, но и проследить этапы его дальнейшего развития. А перед отправкой в провинциальные города Товарищество решило показать наиболее значимые произведения столичным зрителям.
На необычной выставке представили свои работы 16 авторов, которых очень скоро стали называть «передвижниками»: В. Аммон, С. Аммосов, А. Боголюбов, Н. Ге, К. Гун, Л. Каменев, Ф. Каменский, М.К. Клодт, М.П. Клодт, И. Крамской, В. Максимов, В. Перов, И. Прянишников, А. Савра-сов, И. Шишкин. Среди них был и Григорий Григорьевич Мясоедов...
По утверждению одного из первых передвижников, известного живописца Н.Н. Ге, идея о создании новой формы содружества художников, когда выставки картин находились бы в их руках, возникла у Мясоедова ещё в начале 60-х годов ХIХ века во время его пребывания за границей. И, вернувшись в Россию, он предпринимает практические шаги по собиранию в единую творческую организацию ведущих мастеров кисти и резца. Он начинал с Москвы, где ему удаётся убедить художников войти в состав Товарищества. Это произошло во многом благодаря поддержке В.Г. Перова.
На петербуржцев Мясоедов оказывал влияние с двух сторон. Изнутри, в самой среде художников агитацию за Товарищество проводил самый влиятельный тогда живописец Н. Н. Ге. С внешней стороны Мясоедов с помощью писем воздействовал на авторитетного порт-ретиста И.Н. Крамского. Так, в одном из посланий он, пишет Крамскому: «...радуюсь, что и Вы приложили Вашу руку к нашему делу. Это уже ручательство за успех». И завершает письмо просьбой: «...не выбрасывайте из головы нашего дела» [3, с. 29] Сохранился и текст письма группы московских художников к петербургским коллегам с приглашением присоединиться к ним.. Под письмом – подписи В. Перова, Л. Каменева, А. Саврасова, В. Шервуда, И. Прянишникова. А перед ними – подпись самого Мясоедова, поскольку именно он сочинил и написал это письмо. Но на это приглашение ответа не последовало, и Мясоедов сам поехал в Петербург убеждать художников.
После его выступления перед художниками идею передвижных выставок поддержали Н. Ге, И. Крамской, К. Лемох. И. Шишкин, В. Мак-симов, М. Клодт, А. Корзухин. К. Маковский, В. Якоби. Из Артели петер-бургских художников, уже завершавшей своё существование, к Товариществу присоединился лишь один К. Лемох. И. Н. Крамской к тому времени уже практически вышел из её рядов.
Теперь в списке передвижников было немало профессоров и академиков. Столь солидный состав участников позволил обратиться в Министерство внутренних дел для официальной регистрации устава Товарищества.
Мясоедов понимал, что при утверждении такого необычного объединения каких-то там «передвижников» можно было заблудиться в дебрях российских канцелярий. Потому - искал в Петербурге и в Москве неофициальные пути подхода к министерству внутренних дел. Искал и нашёл. 21 сентября 1870 года он пишет в Петербург Крамскому: «Когда будете подавать на утверждение устав, хорошо бы, если бы Вы известили дня за четыре или пять, потому что есть возможность достать письмо к Тимашеву, в котором попросят его (или его жену) обратить внимание на наше дело...». Генерал-адъютант А. Е. Тимашев был министром внутренних дел Российской империи, и столбовому дворянину Мясоедову удалось найти к нему подход через весьма влиятельную особу, которая была «знакома по-дружески с Самим и Самой» (т.е. с государем императором и императрицей) [3, с. 17].
Тимашеву было передано рекомендательное письмо, которое помогло уже в ноябре 1870 года зарегистрировать устав нового объединения.
Как мы видим, Мясоедов был не только тем, кто выдвинул идею образования Товарищества передвижников («сказал первое слово», по выражению В.В. Стасова), но и сам создал его.
Новое объединение художников отличалось тем, что решило показывать картины не только, скажем, в Петербурге или Москве, а перевозить их из одного города в другой, предоставляя возможность зрителям знакомиться с лучшими достижениями русского изобразительного искусства. Это было осознанное приближение искусства к зрителю. Художники обретали признательную публику, что помогало им, в частности, решать вопрос реализации произведений. В то же время сборы от входных билетов, распространения каталогов, репродукций и другой сопутствующей продукции, а также проценты от закупки произведений, экспонирующихся на выставке, шли в доход Товарищества. То была реальная материальная поддержка художников, позволявшая им кормить семьи и продолжать творческую работу.
Мясоедов с его светлой головой и несокрушимой волей сумел слить воедино лучшие художественные силы страны. Как писал он сам: « Товарищество.... объединило почти всё, что умело или только хотело быть искренним и правдивым, по мере сил и таланта» [3, с. 74].
1870 год был успешным для Мясоедова. После того, как 2 ноября удалось зарегистрировать Товарищество передвижных художественных выставок – прошло всего два дня, и ему присваивают звание «академика живописи исторической». Это совпадение очень поддержало молодого живописца, отважившегося объединить выдающихся художников России. Чтобы руководить такими людьми, надо было и самому быть личностью.
Мясоедов ею был. Звание же академика, как нельзя, более официаль-но поддержало молодого лидера. Ему было тогда всего лишь 36 лет.
О создании Мясоедовым Товарищества сохранились свидетельст-ва современников. Известный художник В.Г. Перов в одном из писем И.Н. Крамскому в 1877 году вспоминает: «Шесть лет тому назад первому пришла идея основать общество Г.Г. Мясоедову». В книге И. Е. Репина «Далёкое близкое» есть такие строки: «...приехал Г.Г. Мясоедов из Москвы, где по его инициативе образовалось Товарищество передвижных художественных выставок. Он приехал с предложением петербургским художникам примкнуть к Товариществу» [7, с. 157]. Свидетельство Репина подтверждает Я. Д. Минченков – художник более позднего поколения. Он был уполномоченным по организации передвижных выставок: «Мясоедов был столпом передвижничества. Собственно, у него родилась идея образования Товарищества передвижников... Он приехал от кружка московских художников в Артель художников, возглавляемую Крамским, добился объединения питерцев с москвичами в Товарищество передвижных художественных выставок и был самым активным членом его до последних своих дней. Как учредитель Товарищества, он состоял бессменным членом его совета».
А вот воспоминания живописца Н.А. Киселёва: «Как идеолог созданного им Товарищества передвижников, Мясоедов горячо оберегал намеченный сплочённым кружком художников путь творческой деятельности Товарищества с идейной и высоко моральной стороны...во всех случаях никто из товарищей не ослаблял своего глубокого уважения к Мясоедову» [2,с.19].
Мы вынуждены так скурпулёзно приводить эти, порой повторяющиеся, свидетельства деятельности Г.Г. Мясоедова по созданию Товарищества передвижников, так как его роль в этом деле явно недооценивалась. В ряде изданий, посвящённых передвижникам и, особенно, И.Н. Крамскому, можно было прочитать, и такое: «Возникла идея организации художников для устройства передвижных художественных выставок. Эта идея встретила в Крамском горячего сторонника. Он вошёл в число организаторов Товарищества передвижных художественных выставок, а затем стал его председателем» (выделено мною –А. Х.). Это выдержка из книги « И.Н. Крамской об искусстве» (М., Изобразительное искусство, 1988 г., с. 7). Здесь не только искажены факты, но даже выдумана для Крамского должность, которой не было в Товариществе передвижников.
Передвижники обходились без председателя. Такая должность Уставом их сообщества не предусматривалась, так как всей жизнедеятельностью объединения руководило Правление, избираемое ежегодно. Но председатель в Товариществе, всё же, периодически избирался...для ведения общих собраний. И на этих собраниях практически неизменно председательствовал Мясоедов. То, что так было в начальный период деятельности нового объединения – это естественно: Мясоедов был основателем и душой этого сообщества, он лучше всех владел ситуацией и знал, куда двигаться художникам. Но так продолжалось и по прошествии десяти и более лет. Из протоколов общих собраний передвижников явствует, что Мясоедов пред-седательствовал и в 1882, 1883, 1884, 1885, трижды в 1886 году. Он вёл Общие собрания передвижников в 1887, 1888,1889, дважды в 1890 году. Под его руководством проходили общие собрания передвижников в 1891, 1892,1893 годах. А в 1897 году на общем собрании членов Товарищества он был избран «распорядителем обеда» в честь 25-ти летия этого сообщества.
Такое отношение передвижников к Мясоедову понятно, если учесть тот вклад, что он внёс в жизнедеятельность этого содружества художников, и то уважение, которым он пользовался у коллег. Не зря же художники наградили его почётным титулом «Первый передвижник».
Несомненно, Мясоедова можно с полным основанием назвать председателем Товарищества передвижных художественных выставок. «До самого конца своей жизни,- писал искусствовед Л.М. Тарасов, - он стоял во главе Правления Товарищества»[3, с. 19].
Что же касается И. Н. Крамского, то он «...или вообще не имел организаторского дара, или жалел время на всё, что мешало ему заниматься искусством.» [14, с. 151]. По крайней мере, исследование показало, что « он не имел тех личностных качеств, которые требовались для организатора столь мощного и необычного объединения художников, каким является Товарищество передвижников» [14, с. 151]....
. От успеха Первой Передвижной выставки во многом зависело само существование Товарищества передвижников. Авторы работ, первые ху-дожники-передвижники, защищали перед зрителями честь нового объединения. И им это удалось. «Первая выставка, открытая в Петербурге, в залах Академии, – писал М.Е. Салтыков-Щедрин, – производит самое приятное впечатление. Количество картин небольшое, но на каждой из них внимание зрителя останавливается с удовольствием, а на некоторых даже и более, нежели с удовольствием.... Но спрашивается, – продолжает писатель, – может ли оно и на будущее время всегда действовать с тою же эстетическою сдержанностью, с какою действовало в этом первом своём опыте?»
Время показало, что Товарищество передвижников смогло удержать тот высокий эстетический уровень, с каким выступило на первой своей выставке. Ведь почти сорок лет лидером Товарищества был Г. Г. Мясоедов – талантливый организатор, человек могучей воли и высочайшей культуры.
На Первой Передвижной выставке номером первым была картина Н.Н. Ге «Пётр I и царевич Алексей» (ГТГ). Всеобщее внимание привлекали к себе и другие полотна: А.К. Саврасова «Грачи прилетели» (ГТГ), В.Г. Перова «Охотники на привале» и Портрет А. Н. Островского (оба – ГТГ), И. Н. Крамского «Майская ночь» (ГТГ), И.М. Прянишникова «Порожняки» (вариант-повторение в ГТГ) и картина Г. Г. Мясоедова «Дедушка русского флота» (Государственный музей искусств, Ташкент). На ней и задержим внимание читателя
В центре – энергичная фигура молодого Петра I. В неожиданном порыве он приподнялся с кресла, когда перед ним с лёгкого судёнышка сдёрнули покрывало. За спиной царя – ко всему равнодушные бояре в высоченных шапках. Этим простым композиционным приёмом художник как бы подчёркивает, что все интересы, все помыслы молодого государя именно там, где активные сподвижники, где ждут его неожиданные события и открытия, вдали от сонной и отсталой боярской Руси, оставшейся позади.
В.В. Стасов назвал картину Мясоедова его новым шагом вперёд в область исторического жанра. В статье «Передвижная выставка 1871 года» он, в частности, писал: «Г-н Мясоедов дал на выставку новое своё произведение, которое мы считаем лучшей его вещью... Г. Мясоедов написал молодого Петра I, увидавшего первый раз в селе Измайловском английский ботик, сделавшийся впоследствии "дедушкой русского флота"». Завершает Стасов свой анализ словами: «Мы искренне радуемся успехам г. Мясоедова».
Собрать картины и организовать выставку – непросто. Особенно - передвижную. Ведь автомобильного транспорта тогда не было, а железнодорожный – только зарождался. Предстоящее дело было настолько сложным, что даже самые ближайшие соратники Мясоедова не верили в возможность развёртывания выставок в разных городах. Так, И.Н. Крамской в письме П. М. Третьякову за десять дней до открытия Первой передвижной выставки писал: « Что касается нашего разговора о передвижении картин вглубь России, то ... мы едва ли на первый раз и предпримем дело в таких широких размерах, а всего вероятнее ограничимся Москвою и Петербургом».
Иначе думал Мясоедов. Чтобы понять сложности, с которыми могут столкнуться устроители подобных вернисажей, Г.Г. Мясоедов решил сам сопровождать Первую передвижную выставку. Он уговорил поехать вместе с ним художника В.Г. Перова.
Они проехали из Петербурга, где открывалась выставка, в Москву, затем в Киев и Харьков. В каждом из городов они демонстрировали привезённые картины, и с поредевшим ценным грузом (в ходе выставок были закупки) вернулись в Петербург. Встречавшиеся в пути неудобства и недоразумения с властями устранялись благодаря оставшимся в Петербурге Н.Н. Ге и И. Н. Крамскому.
Мясоедов и Перов пропутешествовали с выставкой около трёх меся-цев. Эта поездка дала Мясоедову очень многое для более тщательной подготовки к передвижению из города в город громоздких картин. Ведь последующие выставки находились в пути порой больше года. Так Вторая Передвижная выставка была открыта в Петербурге 26 декабря 1872 года. Пропутешествовала весь 1873 год и завершила работу 6 января 1874 года, побывав в восьми городах Российской империи.
В Товарищество потянулись художники. Достаточно сказать, что в разные годы членами Товарищества передвижников были И. Репин, В. Суриков, В. Поленов, В. Маковский, П. Брюллов, К. Савицкий, А. Куинд-жи, Н. Неврев, В. и А. Васнецовы, И. Левитан, В. Серов, М. Нестеров и многие, многие другие. И всех их объединял организаторский талант Мясоедова. Всем художникам России он предоставлял возможности систематически показывать свои произведения. Выставляться у передвижников мог любой художник, успешно прошедший отбор произведений. К примеру, на XVII Передвижной выставке в 1889 году свои работы показали 22 члена Товарищества и 33 экспонента. А на следующей – 24 передвижника и 35 экспонентов. Экспоненты – это и есть те, кто не состоял в Товариществе, но принимал участие в выставках.
Передвижникам удалось нащупать и выразить основной нерв художественной жизни того времени «Кто пережил те годы, тот помнит, с каким нетерпением ожидалось приближение весны и какой подлинной «первой ласточкой» являлась передвижная выставка, приуроченная почти всегда к марту или апрелю месяцу. Это был единственный серьёзный художественный праздник в году», – писал литературовед М.П. Неведомский. Многое в нелёгком деле передвижения ценного груза по стране было продумано Мясоедовым и отработано до автоматизма. Удивлялись даже опытные специалисты, с какой быстротой выставка перемещалась из города в город и разворачивалась на новом месте. В марте 1879 года П. М. Третьяков писал И.Н. Крамскому, возглавлявшему тогда Петербургское отделение Правления Товарищества: «Чудеса, как быстро передвигается Ваша выставка: в воскресенье ещё не была закрыта в Петербурге, а в четверг уже открыта здесь» [12, с. 250]. Это сказывался опыт, приобретённый Мясоедовым при сопровождении Первой передвижной выставки. Его понимание ситуации, терпение, доброжелательность и могучая воля помогали жизнедеятельности Товарищества. Ни войны, ни смены царствований, ни революции – ничто не могло остановить Мясоедова. Достаточно сказать, что первая Передвижная выставка состоялась в 1871 году, а через сорок лет, в 1911 году, проходила Юбилейная, сороковая, последняя, в которой он принимал участие. C 1886 года передвижники существенно расширили показ своих работ – наряду с очередными были организованы параллельные выставки произведений прежних лет. Они проходили по городам, где раньше картины художников не представлялись. Это Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Казань, Симбирск, Самара, Тамбов, Саратов, Воронеж, Новочеркасск, Ростов, Екатеринославль, Херсон, Николаев, Полтава, Чернигов ....
Создав Товарищество, запустив механизм нового объединения, Мясоедов не успокаивается. Он продолжает совершенствовать жизнедеятельность своего детища, предлагая всё новые и новые проекты. Он никогда не пользовался особым положением создателя Товарищества, и выполнял Устав, как рядовой его член. К примеру, в залах, где демонстрировались картины, художники устраивали дежурства. В поездках это делали сопровождающие лица, а в Петербурге и в Москве дежурства распределялись между авторами экспонируемых картин. Сохранился список дежурных на VII Передвижной выставке, проходившей в Петербурге в феврале 1879 года. Среди них были такие имена, как Крамской, Куинджи, Шишкин, Ярошенко и другие. Мясоедов выполнял эти обязанности (согласно списку) два раза в четверг, 8 февраля, и в пятницу, 23 февраля.
В 1888 году в честь пятнадцатилетия Товарищества передвижников Мясоедов выступил с отчётным докладом о деятельности своего детища. «Доклад Мясоедова перерос рамки обычного делового отчёта, - писала И.Н. Шувалова, - В нём художник раскрыл основные черты и характер современной передовой живописи...». Это было яркое выступление. Отчёт Мясоедова имел большой общественный резонанс. С его же подачи собрание Товарищества в феврале 1896 года постановило отпраздновать 25-летие сообщества передвижников. Это событие было отмечено в 1897 году совместно с открытием ХХV Передвижной юбилейной выставки. На юбилейном собрании Мясоедов прочёл очерк о деятельности сообщества. Очерк был опубликован в качестве вступительной статьи в Юбилейном альбоме Двадцатипятилетия Товарищества передвижных художественных выставок ...
Конечно, не надо думать, что в Товариществе всё и всегда было гладко. Бывало всякое, в том числе и споры, и конфликты. Бывали и серьёзные ссоры, связанные с потерями для Товарищества. Особенно опасной была ссора в самом его сердце – в Правлении, где большую роль играли взаимоотношения между Мясоедовым, Крамским и Ге. В 1874 году Мясоедов стал замечать, что между Н.Н. Ге и И.Н. Крамским наметился разлад.
Долгое время Н.Н. Ге был кумиром Крамского. Но вот в 1874 году в одном из писем Репину Крамской позволил себе фразу, которую до сих пор никто из искусствоведов не может, ни понять, ни прокомментировать: « Ге – погиб, - писал Крамской, – т. е. ему поздно, оказывается, учиться (да он и не учился никогда)...» [1, т. 1, с. 234]. Эта фраза в письме очень озадачила даже В.В. Стасова, когда он готовил книгу о Крамском [9, т. 3, с. 119 ].
Смена настроений Крамского по отношению к Н.Н. Ге происходили на глазах Мясоедова, и не могла не беспокоить Мясоедова. Он пытался воздействовать на Крамского, чтобы тот не доводил дело до ссоры, так как может пострадать их общее дело. Но его усилия оказались напрасными.
Конфликт Крамского с Ге нанес серьёзный урон Товариществу. Н.Н. Ге впал в творческий кризис, заболел и вынужден был надолго оставить живопись и покинуть Петербург, переехав в деревню. К творчеству он смог вернуться нескоро. А выставляться стал, лишь после смерти Крамского.
И.Н. Крамской был очень сложным человеком. Претендуя на роль лидера русских художников, он, вопреки сложившемуся мнению, не был организатором. Он брался за многое, но ничего не доводил до конца. К примеру, летом 1865 года, желая заявить в России о создании Артели петербургских художников, И.Н. Крамской задумал организовать выставку произведений артельщиков в Нижнем Новгороде, приурочив её к открытию ежегодной торговой ярмарки. Он пригласил для участия и коллег из Санкт-Петербургского собрания художников. Откликнулся и музей Императорской Академии художеств. Но выставка потерпела неудачу, в том числе, и материальную. Многие участники остались недовольны её результатами.
Находясь в Москве, в связи с участием в росписи купола храма Христа Спасителя, Крамской писал супруге: «Сообщи (если что-нибудь знаешь), как принято известие о неудаче в Нижнем всеми художниками и что-то там поговаривают, я думаю, ревут ужасно...
Мне придётся огрызаться, ведь проект-то составлял я» [1, т. 1, с.22 ].
Даже Артель петербургских художников, создание которой ему ставят в заслугу, не выдержала испытания временем. Главным в зарождении Артели был её конфликт и отрыв от Академии художеств и дальнейший переход к самостоятельной жизни. Но, по существу никакого отрыва от Академии у них не было. «Взбунтовались» выпускники Академии в 1863 году. А в следующем, 1864 году уже первый из них, А. И. Морозов получил звание академика. Через год стал академиком Н. С. Шустов. За ним последовали Н. П Петров и К. Е. Маковский (1867 г.), А.М. Корзухин, А. Д. Литовченко и Н.Д. Дмитриев-Оренбургский (1868). Постепенно, становясь на ноги, члены Артели разбредались, кто куда. А Дмитриев-Оренбургский даже добился от Академии пенсионерской поездки за границу. То есть, артельщики так и не смогли оторваться от Академии художеств, получая от неё все жизненные блага. Одним из последних сдался сам И.Н. Крамской. В 1869 году он получил в здании Академии творческую мастерскую (под номером 10). Уезжая осенью 1869 года на полтора месяца за рубеж, Крамской направил конференц-секретарю Академии П.Ф. Исееву письмо с просьбой сохранить за ним эту мастерскую. И он тоже стал академиком, получив это звание в 1870 году.
В том же, 1870 году, Крамской вышел из Артели. После ухода лидера Артель просуществовала ещё год с небольшим, а затем, в начале 1872 года влилась в Общество поощрения художников [1, т.1, с 106].
В. В. Стасов тяжело переживал исчезновение любимой им Артели. Поэтому невероятно обрадовался, узнав о зарождении сообщества передвижников. В своих публикациях, выдавая желаемое за действительное, он пытался спрятать факт распада Артели и выдать его за переход в более мощную организацию - Товарищество передвижников.
Это не соответствовало действительности, в чём Мясоедов не раз упрекал Стасова. Да и сам Стасов в статье «Передвижная выставка 1871 года» (Санкт-Петербургские ведомости» 1871, №333,) корил Артель, что она «...занятая своими делами как-то равнодушно взглянула на необычную затею и к своему стыду, осталась в стороне от нового полезного дела».
Рождение Товарищества Крамской, вроде бы и приветствовал. Так, по крайней мере, вспоминает И. Е. Репин. Но только Мясоедов знал о всех сомнениях Крамского, по поводу вступления в ряды передвиж-ников.
Откликаясь на настойчивость Мясоедова, Крамской стал членом Товарищества и даже несколько лет был в его Правлении (1870-1874, 1878, 1880 гг.). Но при ознакомлении с его письмами складывается впечатление, будто он ревновал Товарищество к бывшей когда-то любимой им Артели, и делал всё возможное, чтобы оно поскорее перестало существовать. Это подтверждается свидетельством В. В. Стасова, который досконально знал обстановку внутри и вокруг Товарищества. В 1887 году, после смерти Крамского, Стасов намеревался написать о нём статью, и делился своими соображениями с Третьяковым: «... я умолчу (покуда) всё «падание» Крамского... всё неприязненное отношение его к Товариществу – это когда-нибудь позже» [4, с. 100]= (выделено мною-А.Х.).
Это «позже» уже пришло, и можно, наконец, показать насколько, действительно, неприязненно И. Н. Крамской относился и к Товарище-ству, и к самим передвижникам.
Из письма И.Е. Репину (декабрь 1873 года) узнаём, что Крамской, не веря в силы Товарищества, поддерживает предложение вице-президента Академии художеств, великого князя Владимира Александровича, о проведении совместных выставок. Крамской пишет Репину: «Благоразумие требует от нас согласиться на это..., иначе Товарищество едва ли останется живо...», и продолжает: «...я точно присутствую на похоронах Товарищества,». [ 1,т. 1, с. 215].
В середине 1882 года Крамской по своей инициативе предпринял попытку созыва «Художественного съезда», считая, что «... быть может, наступил момент, когда Товарищество способно переформироваться» (из его письма к П.М. Третьякову от 27 июня 1882 года). Но, не найдя инициаторов созыва такого форума, Крамской пишет Третьякову: «...делать нечего, за это должно будет взяться Товарищество. Как это ни смешно, по-видимому. Как мы ни слабы и как ни мало значение Товарищества в русском обществе, но мы попытаем дела ». В этих словах, - ни веры в Товарищество, ни уважения к коллегам. Даже П. М. Третьяков, при его известной сдержанности, вынужден был отреагировать: «Я очень рад буду,- отвечал он Крамскому, - если наше Общество возьмётся за устройство съезда, но мало надеюсь. Вы говорите, делать нечего, возьмётся Товарищество, как то ни смешно, по-видимому, и как оно ни слабо – я не согласен с этим. Что сделало Товарищество в 10 лет своего существования – ясно всем» [6, т. 1, с. 215].
Со съездом у Крамского ничего не вышло. Но он не успокаивается в своих попытках доказать, что « Товариществу как идее пора умирать. Если оно не поймёт этого,...оно станет смешным,...я жду,- писал он, - что Товарищество прибьет к берегу, как негодное бревно». Такими мыслями он делился со Стасовым в письме от 16 июля 1886 года. А пять дней спустя, в следующем послании он ещё более откровенен: «Для искусства русского в широком смысле исчезновение Товарищества – в этом потери нет никакой...», и пытается видоизменить его в Общество русских художников, слив с академистами. Узнав о таких настроениях Крамского, В.В. Стасов писал своему брату Д.В. Стасову: «Просто руки опускаются, особливо, когда начинают перебегать во вражеский лагерь не только какие-нибудь Мещерские и Константины Маковские и Клодты, но даже и Крамские....Не помню, сказывал ли я тебе,...как этот самый Крамской недавно вдруг стал проповедовать о необходимости слияния с Академией».
Конечно, с таким отношением к Товариществу и к коллегам И.Н. Крамской не мог быть, и никогда не был их идейным вождём или лидером, как его продолжают именовать в отдельных изданиях...
В отличие от Крамского, художники ценили это содружество. А вот отзыв Стасова о Товариществе передвижников: «Началось, по-видимому, дело всего только о передвижении новых картин, силою самих же художников..., но выросло из этого нечто в сто раз более крупное и важ-ное»...
Библиографический список
1. Иван Николаевич Крамской. Письма, статьи. В 2-х. М., 1965–1966.
2. Минченков Я. Д. Воспоминания о передвижниках. Л., 1959.
3. Г.Г. Мясоедов. Письма. Документы. Воспоминания. М., 1972.
4. Переписка П. М. Третьякова и В. В. Стасова. 1874 – 1897, М. – Л., 1949
5. Пунина Л. Н. Петербургская Артель художников, Л., 1966
6. Переписка И. Н. Крамского: И. Н. Крамской и П. М. Третьяков. 1869–1887. Т. I. М., 1953.
7. Репин И.Е. Далёкое близкое. Л., 1986.
8. Русские писатели об изобразительном искусстве/ Составители: Л. А. Гессен, А. Г. Островский. Л., 1976
9. Стасов В.В. Избр. соч. В 3-х т. М., 1952.
10. Товарищество передвижных художественных выставок. 1869–1899. Письма. Документы / Предисл. и под ред. С.Н. Гольдштейна. – М., 1987
11. Переписка И. Н. Крамского. Т. 2. Переписка с художниками. М.: Искусство, 1954.
12. Хворостов А. С. Мясоедов. Знакомый и незнакомый. Орёл, 2008.
13. Хворостов А. С. Григорий Мясоедов. 1834 – 1911. М.: АРТ-РОДНИК, 2012.
14. Хворостов А. С. И. Н. Крамской с чужими регалиями // European social science JOURNAL, 2014, № 1 (40), т. 1. С. 149 - 156
15. Шувалова И. Н. Мясоедов. Л., 1971.
Анатолий Семенович Хворостов
Орловский государственный университет. Профессор кафедры декора-тивно-прикладного искусства и технической графики. Доктор педагогических наук, профессор. (302026, Россия, г. Орёл, ул. Комсомольская., д. 95; тел.: (8486) 77 – 73 – 18; Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.)